Сергей Суляк
Русины: замена этнонима – прелюдия этнокультурной
трансформации
Мой интерес к истории и культуре русинов (руснаков) (1)
первоначально определялся глубоко личными, семейными мотивами. В хранящихся в
Национальном архиве Молдовы бумагах
этнолога П.Д. Драганова находится черновик его работы «Народонаселение
Бессарабии», датированный 25 декабря 1910 г. Приведенный там список русских
населенных пунктов Бессарабской губернии примечателен тем, что к числу этих
пунктов отнесены и руснакские села. В данном списке упоминается и с. Булгак
Бельцкого уезда, где до сих пор проживают потомки буковинских руснаков и первым
жителем которого фигурирует мой прапрадед Петр Прокопьевич Суляк. Русский народ
в Бессарабской губернии, подчеркнул Петр Драганов, представлен не только
«потомством поздних переселенцев..., но и в лице потомков аборигенов края,
современных строго-православных руснаков или
русин, хотинских райков (по-молдавски – райлян) и отчасти гуцулов,
лемков и бойков», т.е. позднего, по его словам,
поколения знаменитых в русской начальной летописи уличей, тиверцев и, до
некоторой степени, берладников и бродников (2).
Статья черновицкого историка И. Буркута «Русины Буковины:
историческая судьба этнонима» ценна тем,
что отражает трактовку вопроса о русинской идентичности современной украинской
историографией и этнологией. Она содержит немало интересных сведений о
процессах, происходивших в общественно-политической жизни части Буковины,
входившей с 1774 по 1918 г. в состав Австро-Венгерской империи. В их числе –
раскрытие технологии румынизации русинов
Буковины с использованием
конфессионального аргумента, применявшейся в период австрийского владычества,
признание того факта, что этноним «украинец» насаждался в русинских областях
австро-венгерскими властями в целях борьбы с пророссийским «москвофильским»
движением и создания предлога для вмешательства во внутренние дела России, а
также признание малой эффективности попыток формирования у русинов украинской
национальной идентичности. До 1918 г., когда была создана украинская советская
государственность, термин этот не получил широкого распространения в народе.
Для современной историографии Украины характерны нарушение принципа
историзма, стремление «удревнить» этнополитические реалии, сложившиеся в
последние десятилетия, непризнание русинской идентичности, а также явная
антироссийская тенденциозность. Как и румынские авторы, представители
официозной украинской историографии порой путают исторический подход с
политическим (3),
выдавая весьма спорные утверждения за непреложную истину. Поэтому они отдают
предпочтение стилю эссе, не приводя для высказываемых положений
аргументированных доказательств. Научный и практический интерес представляет
выяснение вопроса, была ли замена этнонима «русины» на «украинцы» естественным
процессом, и каковы были его этнополитические последствия.
В XIX – начале ХХ вв. среди русинов существовали такие этнокультурные
группы как гуцулы, покутяне, подоляне, бойки, лемки, верховинцы, долиняне. В
австрийской части Буковины (Русской Буковиной именовали
Хотинский уезд Бессарабии) русины по языку и культуре подразделялись на две группы: подолян (поляне, поляницы),
живших на равнинах и долинах северной, средней и восточной частей Буковины,
и гуцулов – горцев ее западной и
юго-западной части (4). В начале ХХ в. идеи украинизма
были известны только в узких кругах интеллигенции, поэтому попытки автора
выдать этноним русин за «понятие архаичное, давно и безнадежно устаревшее»,
которое используется «весьма ограниченно» представляют необоснованными;
впрочем, в другом месте названной статьи упоминается о том, что на рубеже 20-х
гг. крестьяне Галиции продолжали считать себя русинами. Дискуссия по вопросу об
индентичности слов «руський» и «русский» велась еще в середине XIX в.;
политическая подоплека попыток австрийских властей, с подачи польских
католических кругов, трактовать их как различные этнонимы разоблачена. Вряд ли
есть смысл вновь подробно рассматривать вопросы, уже решенные лет сто назад.
Несостоятельны в научном плане и рассуждения о якобы имевшем место
влиянии в буковинском обществе «украинофильских» организаций, о том, что они
«значительно переигрывали «москвофилов» в интеллектуальном плане, что на
русинском наречии «не удалось написать ни одного ценного литературного
произведения». Русинское Возрождение
конца XIX в., как отмечал даже один из «отцов» украинизма историк М.
Грушевский, было возрождением русским. «В руках москвофилов, - утверждает М.
Грушевский, - находились все национальные организации и в Галиции и на
Буковине, не говоря уже о Закарпатской Украине» (5).
Лидеры русинского Возрождения творили преимущественно на общерусском
литературном языке. В тоже время популярная литература для народа издавалась на
местном наречии. Почти все читальни, возникшие между 1871-1878 гг. в селах,
обязаны своим существованием деятельности И. Наумовича, одного из наиболее
выдающихся представителей русинского Возрождения. Из 161 читален только шесть
было устроено «народовцами». Созданная «народовцами» «Просвiта» почти не имела
среди своих членов крестьян, тогда как в «Общество им. М. Качковского» в 1877
г. входило 6 123 чел., преимущественно крестьяне (6).
Что касается «украинофильских» организаций XIX – начала ХХ в. и так
называемого «народовского» движения, то они были созданы австрийскими властями
по инициативе польско-католических кругов Галиции. Лидер «украинских» организаций Буковины Николай Василько
был политическим агентом императорского двора. Ни по происхождению, ни по
воспитанию он не имел ничего общего ни с русскими, ни с украинцами, ни с русинами. Отец его был
помещик-румын, а мать – румынская армянка; в Вене он именовал себя на немецкий
манер – Николаус фон Вассилко. Этот деятель сыграл одну из главных ролей в
ликвидации австро-венгерской администрацией русских организации Буковины
накануне Первой мировой войны. О роли «украинского патриота» фон Вассилко в
этом неблаговидном деле подробно пишет коллега И. Буркута черновицкий
исследователь А.В. Добржанский (7).
Вызывает недоумение некритичное использование автором материалов в духе
австрийской пропаганды времен Первой мировой войны, вроде письма анонимного
русского солдата, служившего неизвестно на каком участке Юго-Западного фронта и
рассказывающего о насилиях, якобы
совершаемых его товарищами над некими «австрийскими» женщинами. В войсках этого
фронта воевали и бессарабские руснаки, родственные буковинским, и они, как и
другие русские солдаты, обращались с русинами как с соотечественниками.
Поскольку русины, служившие в австро-венгерской армии, массами переходили на
сторону русских войск, тезисы о жестокостях русских «оккупантов» на Буковине, а
также о «культурном шоке», якобы испытанном русинами при встрече с русскими,
повисают в воздухе. И вообще, можно ли всерьез объяснять смену этнической
идентичности целого народа какими-то эксцессами – даже если бы они
действительно имели место? Почему, -
исходя и логики И. Буркута, - не привели к укреплению у русинов идеи
общерусского единства или хотя бы русинской идентичности террор австрийских
властей в Галиции и на Буковине, аресты, пытки, избиения 30 тыс. чел. – большей
русинской части интеллигенции, заключение более 20 тыс. чел. в концентрационные
лагеря (8)?
Отсутствие убедительного ответа на вопрос о причинах смены этнонима
«русины» на «украинцы» объясняется, на наш взгляд, тем обстоятельством, что
история русинского этноса остается одной из наименее изученных страниц истории
России, Украины, Молдавии и Румынии, хотя еще в начале ХХ в. имелись
фундаментальные труды по истории и этнографии русинов (9). В ходе
гражданской войны и иностранной интервенции 1918-1920 гг. русины утратили свою
государственность, созданную после краха Австро-Венгерской империи
Западно-Украинскую Народную Республику, а затем и Галицийскую Социалистическую
Советскую Республику. Территории их проживания, - Галиция, Буковина,
Подкарпатская Русь, Бессарабия - были разделены между Польшей, Румынией и
Чехословакией. Правящие круги этих государств
стремились упрочить свою власть в этих областях путем этнической
ассимиляции русинов.
Искажению подверглось самоназвание русинов. Во время переписи
населения, проведенной румынской администрацией в 1930 г., родной язык руснаков и малороссов был обозначен рутенский и украинский (ruteana si
ucrainiana). Этнонимы рутен, украинец,
малорус, русняк объединили в одну
графу. Великороссов же назвали rus
(muscal) (русский (москаль)) (10). Терминологические манипуляции повлияли на этническую самоидентификацию русинов на
оккупированных румынами территориях. Между количеством «рутенов-украинцев» по
национальности и по языку выявлены существенные расхождения. По результатам
переписи 1930 г. родной язык «рутенский-украинский» приписали большему
количеству людей, чем национальную принадлежность. Только по оккупированным
областям превышение составило 61 493 человек, из них 16 972 чел. - в Бессарабии, 44 521 чел. - в
Буковине. В то же время русских и румын оказалось по национальности больше, чем
по языку (11).
Это позволяет предположить, что часть русинского населения объявила себя
русскими, а некоторое количество, не
принимая новых, выдуманных этнонимов «ruteni, ucrainieni», предпочла румынскую
государственную идентичность (12).
Такие же последствия имела смена этнонима в Чехословакии. В 1938 г. этнолог
Ян Гусек предпринял обследование восточных районов Словакии, населенных в
основном руснаками (Пряшевская Русь), с целью выявления национального состава
населения. Оказалось, что значительные группы жителей региона не могут дать
прямого ответа на вопрос: кем себя они себя считают – словаками или украинцами?
«Язык у нас словенский (словакский), - говорили крестьяне, - а вера - русская
(греко-униатская)». Интересно, как бы сам Ян Гусек, чех по происхождению, дал
прямой ответ на вопрос о своей национальности, если бы его спросили, кем он
себя считает: поляком или словаком? На основании полученных таким образом
данных советский ученый П.И. Кушнер (Кнышев) сделал «логичный» вывод, о
постепенной этнической ассимиляциии словаками местных «украинцев», которая в то
время не завершилась, что и «отразилось на неясности форм этнического сознания»
(13).
По окончании Второй мировой войны этноним «русины» и в СССР, и в
странах Восточной Европы был по существу поставлен вне закона. Его публичное
упоминание расценивалось как противодействие консолидации украинской
социалистической нации. Попытка замены
этнонима «русин» оказала разрушительное воздействие на этническую идентичность
русинов Пряшевской Руси. В 1952 г.,
рассказывается в газете словацких русинов «Народны новинкы», их этнос
власти «упразднили». В 1968 г. им разрешили записывать в скобках українцi
(русины), а в 1990 г. - через тире. Наши «братя-українцi», заявляет автор
Андрий Капута, твердят, что русины не самоназвание, а принесенное извне. На
самом деле подтверждается то, что на территории северо-восточной Словакии
издавна проживали русины, которые сами себя так называли. Наоборот, позднее, с
теперешней Украины в 50-х гг. XX столетия им имплантировали свое название
украинцы. В телефонных справочниках встречаются фамилии Русич, Русин, Русинко,
Русиняк, Русинкович, Руснак, Русняк, Рушин. «Але мы были i будеме все лем
русинами!» - делает вывод автор (14).
Однако денационализация большей части нового поколения русинов стала
фактом. Вместо 275 русских (карпаторусских) школ, действовавших в Восточной
Словакии в 1948 г., к 1955 г. осталось 245 украинских, а к 1966 - только 68. Не
считая себя украинцами и не имея возможности обучать своих детей на русском
языке, родители учеников, как правило, отдавали предпочтение обучению на
словацком языке. Таким образом, украинизация не только внесла идейный раскол в
русинское общество, но и значительно ускорила
их насильственную ассимиляцию титульной нацией (15).
Внедрение этнонима «украинец»
подтолкнуло ассимиляцию русинов и на северо-востоке Румынии. Согласно переписи
населения, проведенной в 1992 г., только 10 тыс. жителей уезда Сучава (1,4%
населения) посчитали себя украинцами. Немногим более 14 тысяч (2%) определили
украинский язык как родной. Налицо несоответствие численности украинцев по
языку и этнической принадлежности. Русины,
не принявшие участия в формировании украинской нации, не восприняли
украинскую идентичность. Замена самоназвания «русин» на «украинец» оказалась
для них крайне сложной. Они долго не могли понять, в чем суть и смысл нового
этнонима. Это продолжало закреплять их переориентацию на румынскую национальную
идентичность (16).
Попыток «украинизации» не избежали и руснаки Молдавии. После
освобождения территории республики от румынских оккупантов в 1944 г. в
республике учреждали школы с обучением на украинском языке, некоторые ученые
утверждали, что уже к середине XIX в. поселения русинов в Сорокском и Ясском
(Бельцком) уездах «утратили самобытную
культуру и слились с молдавскими», а оставшиеся русины Хотинского уезда в конце
XIX в. «включились в процесс этнической консолидации украинской нации, в
результате чего утратили чувство принадлежности к этнической группе» (17).
Однако в Молдавии политика
«украинизации» проводилась не столь
решительно, как на Украине. Школьное обучение на украинском языке не получило
поддержки потомков руснаков, - они предпочитали отдавать детей в школы с
русским языком обучения, – и в 50-е гг.
было прекращено. Даже разделяя положения украинизма, исследователи сознавали,
что руснаки Бессарабии развивались как
самобытная этническая группа. Современный молдавский этнолог В.П. Степанов
определяет руснаков как представителей субэтнической группы с выраженным
самосознанием (18). «Законсервированная» культура руснаков Бессарабии, особенно
духовная, существуя в иноязычной и иноэтничной среде, отметил он, сохранила многие архаичные черты
(19).
В 90-е гг. ХХ в. многие идеологические табу отпали, исследователи
получили более широкий доступ к научной
литературе. Многочисленные факты, приведенные дореволюционными и современными
исследователями, позволяют заключить, что на территории Республики Молдова
существует этническая группа с особым
этническим сознанием и специфическими чертами культуры – руснаки.
Особенности их духовной и традиционной материальной культуры позволяют
отличить руснаков от украинцев. Политика денационализации, игнорирование
этнокультурных особенностей руснаков привела к ассимиляции значительной их части другими народами. Но
для констатации самого факта существования этнической группы, по мнению
этнографов, существенное значение имеет
представление об общности происхождения, историческая память (20).
Руснаки Молдавии обладают собственным
этническим сознанием. Часть руснаков, помня о своем этническом происхождении,
отдает предпочтение не национальной, а государственной идентичности, при
переписях населения записывая себя
украинцами, молдаванами, румынами. Но немалая часть русинов, сохраняя
традиционное самосознание, продолжает именовать себя русскими.
Язык руснаков Молдавии, так и не обретший устойчивой литературной
формы, отличается как от литературного русского, так и от литературного
украинского языка, созданного на базе полтавского диалекта. Несостоятельность
лингвистического аргумента украинистов явствует из факта: русские, живущие на
юге России, - кубанские казаки, жители Воронежской губернии, Пятигорска и т.д.,
- свой язык также считают русским, хотя их разговорная речь, в отличие от
говора руснаков, мало отличается от украинской речи. В 1852 г. Владимир Даль
заметил немало украинских слов, неизвестно каким образом попавших на север
России (21).
Но вряд ли кому придет в голову сегодня ставить вопрос об этнической
принадлежности жителей Новгородской, Тульской, Архангельской, Вологодской
областей.
Как отметил украинский историк Орест Субтельный, даже в среде
эмигрантов первой волны в США из Западной Украины (конец XIX – начало ХХ в.) около 20% считали
себя православными русскими (по О. Субтельному - «росiянами»), 40% - русинами и
греко-католиками (византо-католиками), а остальные - украинскими греко-католиками.
Он же утверждал, что потомки «закарпатцев» в США готовы были быть кем угодно,
только не украинцами (22).
90-е гг. ХХ в. отмечены
национальным подъемом русинов. Назовем основные события современного русинского возрождения по данным
президента Карпато-русинского исследовательского центра (США), профессора университета Торонто (Канада) П.
Магочия:
1989 г., апрель - в Польше возникает «Общество лемков».
1990 г., февраль - на Подкарпатской Руси (Закарпатье) возникает
Общество карпатских русинов.
1990 г., 25 марта - в Словакии возникает «Русинское возрождение»
(«Русиньска оброда»).
1990 г., октябрь - возникает «Общество друзей Подкарпатской Руси» в Чехии.
1990 г., декабрь - основана организация «Русинская мать»
(по-бачванско-русински «Руска матка») в Югославии.
1991 г., 22-23 марта - I Всемирный конгресс русинов в Медзилаборце
(Венгрия).
1991 г., 1 декабря - более, чем 78% жителей Закарпатья голосуют за
автономию их региона.
1992 г., май - возникает
«Организация русинов Венгрии» в Будапеште.
1992 г., 6-7 декабря - I Международный научный семинар (конгресс) о
кодификации русинского языка в Бардеевских Купелях.
1993 г., 22-23мая - II Всемирный конгресс русинов в Кринице (Польша).
1995 г., 27 января - в Словакии утвержден русинский литературный язык.
1995 г., май - III Всемирный
конгресс русинов в Русском Керестуре (Югославия).
1997 г., май - IV Всемирный конгресс русинов в Будапеште.
1998 г., октябрь - в Венгрии основано самоуправление для 13 районов,
населенных русинами; в январе 1999 г. основано общегосударственное
самоуправление для русинов.
1999 г., 16-17 апреля - в Пряшеве открыто Отделение русинского языка и
культуры Института национальных меньшинств и иностранных языков Пряшевского
университета, прошел II Международный научный семинар по русинскому языку.
1999 г., июль - V Всемирный
конгресс русинов в Ужгороде (Украина).
2003 г., июнь - VI Всемирный конгресс русинов и Всемирный форум
русинской молодежи в Пряшеве (23).
В то же время ученые ставят вопрос о принадлежности русинов к русскому
народу. В статье «Русские: Историко-этнографические группы. Этнонимы»,
помещенной в энциклопедии «Народы
России», говорится, что русины, потомки древнейшего коренного русского
населения Карпатской Руси (самоназвания: русины, русичи, руснаки, карпатороссы,
угророссы, русские галичане, угрские русины, галицкие русины, буковинские
русины, др. назв. – рутены), несмотря на многовековое существование в составе
различных государств (особенно Австро-Венгрии), оторванность от России и украинизацию,
сохранили русское этническое самосознание, русский язык (24).
Проживая в составе православного Молдавского княжества, руснаки
Бессарабии и Буковины в большем объеме сохранили свою русскость и начали
отделять себя от других групп западнорусского населения, оказавшихся под
властью католиков. Сам этноним руснак возник в противовес этнониму поляк.
Руснаки всегда считали себя русскими людьми, а свой язык – русским. В народной памяти руснаков Молдавии до сих
пор живы понятия «руський чоловик», «руськи люди», «руська мова» (25).
Если ряд историков Украины утверждает, что русины, проживающие в стране,
несмотря на то, что их не признает официальный Киев, могут называться отдельным
этносом (26),
то что тогда говорить о бессарабских руснаках, ни дня не проживших в составе
Украины и никоим образом не принимавших участие в формировании украинской
нации?
Сегодня руснаки Молдавии компактно проживают в небольших селах, в окружении
иноэтничного населения. Поскольку в начале ХХ в. в Бессарабии проживало как
минимум 250 тыс. руснаков, можно предположить, что в настоящее время в
Республике Молдова проживают не менее 500 тыс. их потомков (27). Учитывая
особенности этнической истории, языка, национального сознания и культуры
руснаков Молдавии, представляется правомерным признать их субэтносом русского
народа. От признания этнокультурной самобытности русинов (руснаков) история и
культура нашей многонациональной республики только выиграют, станут еще богаче,
своеобразнее и многограннее.
Смена этнонима есть смена национальной идентичности. Замена этнонима
«русины» на «украинцы», начатая властями Австро-Венгрии производилась в целях
отчуждения русского населения империи от России. В силу политических причин
этот курс получил продолжение и после распада Австро-Венгрии. Замена этнонима
внесла в среду русинов этнополитический раскол и ослабила их сопротивление
политике национальной ассимиляции.
Литература
1.
Буковинские и
родственные им бессарабские русины называли сами себя больше руснаками
(русняками). См., например: Список населенных мест Российской империи.
Бессарабская область. СПб., 1861. С. XIX-XX; Несторовский П.А Бессарабские
русины. Историко-этнографический очерк. Варшава, 1905. С. 7. Подтверждается это
и более поздними советскими источниками. См.: Бессарабия и Северная Буковина.
Под ред. академика Н.С. Державина. Л., 1940. С. 8.
2.
НАРМ. Ф. 1262.
Оп. 1. Д. 3. Л. 1-2.
3.
В 1996 г. Кабинет
министров Украины принял «План мероприятий по решению проблемы
украинцев-русинов». Согласно ему следовало «четко засвидетельствовать и
продекларировать позицию украинского государства о бесперспективности идеи
выделения Закарпатья на какой-либо основе – культурной, этнической, тем более
административно-территориальной». Планировалось также разработать систему
мероприятий по укреплению украинскости Закарпатья в сфере языка, культуры,
кадровой политики и создать учебники и произведения «интерпретирующие историю
украинцев-русинов Закарпатья как неотъемлемой части украинского
этноса».(Амелина Я. Русский остров в центре Европы // Континент. Москва. 2003.
№ 37 (661). Сентябрь).
4.
Брокгауз Ф. А.,
Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Т. XXVII. СПб., 1899. С. 296-297.
5.
Грушевский М. Иллюстрированная
история Украины. С приложениями и дополнениями. Донецк, 2002. С. 540.
6.
Арабажин К.
Галицко-русское литературно-общественное движение // Брокгауз Ф. А., Ефрон И.А.
Энциклопедический словарь. Т. VIIA. Спб., 1892. С. 919.
7.
Добржанський О.
Нацiональний рух українцiв Буковини другої половини XIX - початку XX ст.
Чернiвцi, 1999. С. 399-400.
8.
Руснак В. Идея
общерусского единства у русинов // Мысль. Кишинев, 2004. № 1(23). Февраль. С.
87.
9.
О руснаках Бессарабии
см., например: Список населенных мест Российской империи. Бессарабская область.
СПб., 1861г.; Защук А.И. Материалы для военной географии и статистики России,
собранные офицерами генерального штаба. Военное обозрение Бессарабской области.
СПб., 1863 г.; Лашков Н.В. Бессарабия. К столетию присоединения к России.
1812-1912 гг. Кишинев, 1912.; Бессарабия. Графический, исторический,
статистический, экономический, этнографический, литературный и справочный
сборник. Издание газеты «Бессарабец». Под ред. П.А. Крушевана. М., 1903.; Берг
Л.С. Население Бессарабии. Этнографический состав и численность. Пг., 1923 г.;
Несторовский П.А Бессарабские русины. Историко-этнографический очерк. Варшава,
1905г.
10.
Recensamantul
general al populatiei Romaniei din 29 decembrie 1930. Vol. II. Neam, limba materna, religie. Bucuresti, 1938. P. XIII.
11.
Там же. P. XXIV,
XXXII, LVIII.
12.
Под
государственной идентичностью автор имеет в виду восприятие гражданином страны
понятия государственной нации в качестве определения своей национальной
принадлежности.
13.
Кушнер (Кнышев)
П.И. Этнические территории и этнические границы // Труды института этнографии
им. Н.Н. Миклухо-Маклая. АН СССР. Т. XV. М., 1951. С. 48-49.
14.
Капута А. Што з
нами зробили... // Народны новинкы. Пряшев, 2003. 2 апреля. № 13-14.
15.
Дронов М.
Пряшевская Русь на переломе столетий // Русский вестник. М., 2001 г. № 14-15 С.
15.
16.
Брутер В.
Украинцы Южной Буковины: проблемы и ориентиры // Регiони Схiдної Європи:
iнтеграцiйнi очiкування та
конфронтацiйнi небезпеки. Черiвцi, 2000. С. 85, 87.
17.
Зеленчук В.С.
Население Бессарабии и Поднестровья в XIX в. Этнические и социально-
демографические процессы. Кишинев, 1979. С.181; Богатая Л.К. Украинское
население Молдовы в XIX - начале XX в. (Историческое аспекты) // Археология,
этнография и искусствоведение Молдовы: итоги и перспективы. Кишинев, 1990. С.
115-116.
18.
Степанов В. Труды
по этнографии населения Бессарабии XIX – начала XX вв. Кишинев, 2001. С. 46-47.
К сожалению, автору не удалось избежать стереотипов. Он делает вывод, что руснакское
самосознание в дальнейшем оформилось в Бессарабии в общеукраинское «к концу XIX
в.»(?) (там же. С. 47), что вряд ли соответствует реалиям и опровергается в
дальнейших работах самим же В. П. Степановым.
20.
Бромлей Ю.В.
Очерки теории этноса. М., 1983. С. 190.
21.
Даль В. О
наречиях русского языка // Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I.
М., 1989. С. LIX-LX.
22.
Субтельний О.
Україна. Iсторiя. Київ, 1993. С. 664.
23.
Магочiй П. Р.
Карпатьскы Русины. Торонто, 2000. С. 14-19.
24.
Шмелева М.Н.
Русские: Историко-этнографические группы. Этнонимы // Народы России.
Энциклопедия. Гл. ред. В.А. Тишков. М., 1994. С. 283.
25.
Степанов В.
Диалог культур против политических монологов. распространение общеукраинской
индентичности среди восточных славян Пруто-Днестровского междуречья // Мысль.
Кишинев, 2002. №2(16). С. 52.
27.
О. Ткаченко
определяет численность коренного украинского населения Молдавии в 420 тыс. чел.
(Ткаченко О. Початок // Просвiта. Кишинев, 1991. №1).
Материад взят с - www.edrus.org
Найти другие
материалы в Интеренете>>>
